Максим Рыбин: «С образованием КХЛ наш чемпионат пошёл вперед»

Бывший нападающий Максим Рыбин в интервью KHL.ru рассказал о дебюте в Суперлиге в 15 лет, забастовке «Спартака», нынешней деятельности и назвал плюсы от создания КХЛ.

28 ноября 1996 года пришедшие в «Сокольники» на матч «Спартака» с ярославским «Торпедо» зрители немало удивились, увидев на льду «малыша» под номером 20 и посмотрев в программке год его рождения — 1981. Вскоре после той встречи домой к Рыбиным в Жуковский приехала съёмочная бригада НТВ. По тем временам — колоссальная популярность. 

До Рыбина в 15 лет в высшей лиге чемпионата страны дебютировал только Вячеслав Козлов из «Химика». После – еще один спартаковец Андрей Медведев. Через два года Максим уже играл в первой тройке — в 17 лет был вторым снайпером, третьим ассистентом и бомбардиром «Спартака», который возглавлял Александр Якушев.

3 марта 1999 года «Спартак» играл на выезде с «Динамо». На 5-й минуте Георгий Евтюхин выдал Рыбину феноменальный пас через половину площадки - под синюю линию. Юный нападающий вышел «один на один» и шикарным броском положил шайбу в «девятку».

«Да, умеет забить этот молодой хоккеист», - сказал комментировавший матч двукратный олимпийский чемпион, легенда «Спартака» Борис Майоров.  

Затем был отъезд за океан.
«Можно только гадать, как бы все сложилось, останься я тогда в «Спартаке». В любом случае, ни о чём не жалею. Главное, что при нескольких тысячах проведённых силовых приёмов у меня никогда не было тяжёлых травм. В целом карьера прошла здорово», — сказал Рыбин, который в итоге доиграл на самом высоком уровне почти до 40 лет.

«Готов работать тренером — было бы предложение»

— Судя по тому, что интервью переносилось несколько раз, вы ведёте активный образ жизни.
— Более чем. Хоккей каждый день, практически без выходных.

— Чем именно занимаетесь?
— Ещё с 2014 года работаю детским тренером в городском клубе родного Жуковского. Сейчас тренирую ребят 2014 и 2016 годов рождения. Набирал и ставил их на коньки сам. Потихоньку начинаем играть. Парни растут, а я расту вместе с ними.

— Что с хоккейной школой братьев Рыбиных?
— Она функционирует, но больше летом — проводим сборы. Есть тренировки и в ходе сезона — работаем в Москве с отдельными группами. С некоторыми ребятами — лет по пять-шесть. Когда я ещё был игроком, готовились к сезону вместе.

— Вы же ещё и сами продолжаете играть?
— На любительском уровне в московской команде «Хорс». В силу занятости играть получается редко, но по возможности стараюсь.

— Вы говорили, что имеете амбиции главного тренера профессиональной команды. Они сохраняются?
— Безусловно, было бы предложение. Я — готов. У меня большой игровой опыт. И тренерскую работу я начну не с нуля — как уже говорил, не первый год работаю с молодёжью. Мне интересно именно тренерское направление. Ни агентская деятельность, ни функционерская меня так не привлекают. В работе тренера нравится сам процесс, достижение целей. А в целом мной движет любовь к хоккею.

«Мы серьёзно соперничали с Мозякиным»

— Вы начинали играть в хоккей на обычной «коробке» в родном Жуковском, которую заливал ваш отец.  
— Да. Отец вообще был настоящим энтузиастом спорта – помогал заниматься многим. Помню, соседи приходили, просили: «Вячеслав Степанович, залейте, пожалуйста, лед». Нам он, конечно, уделял особое внимание. Иногда катались даже по ночам. На «коробке» проводили все свободное время. 

— Как пришли в школу «Спартака»?
— Папа был знаком с Анатолием Ивановичем Ватутиным — отличным тренером. К нему мы с братом и попали.

— Вы с братом занимались в одной команде?
— Да. Проблематично возить двух детей из Жуковского в Сокольники на тренировки в разное время. Поэтому мы были в одной команде — 1979 года рождения.

— Каково это — каждый день ездить из области в Москву и обратно?
— Тяжеловато. Тренировки, игры, переезды — всё это отнимает силы, а тут ещё почти ежедневная дорога в оба конца. До поры до времени квартиру в Москве не снимал, нравилось жить в своей. Но потом пришёл к аренде — надоело тратить силы на бесконечные поездки. Покупать машину — не вариант. Их в те годы стало очень много — «пробки».

— В детстве вы как-то опередили по числу заброшенных шайб будущего лучшего снайпера отечественных чемпионатов Сергея Мозякина.
— Мы серьёзно соперничали. Сергей играл в Ярославле, у них была хорошая, наверное, сильнейшая тройка в стране — Мозякин — Емелеев — Воронин. В одном сезоне я забросил 69 шайб, он — 67. Примерно такие цифры. Были и другие результативные ребята — Олег Сапрыкин, Сашка Бутурлин. В принципе, все мы и заиграли на высоком уровне.

— Почему вы с братом на несколько месяцев уезжали в Ярославль?
— На лето. Я так и не понял, зачем это было нужно. Очень скоро попросили папу отвезти нас обратно. Лично мне не нравилось жить в интернате. Это сейчас в Ярославле всё отлажено и полный порядок, а тогда всё было наоборот. Поэтому я был очень рад вернуться в «Спартак».

— Не так давно дворец спорта «Сокольники», где прошла ваша молодость, снесли. Как восприняли новость – равнодушно или нет?
—  Нет-нет-нет. Я всю жизнь отдал «Спартаку». Конечно, в такой ситуации равнодушия быть не может. Недавно проезжал – смотрю, перед стадионом поставили какой-то рынок. Но на самой территории вроде что-то делают. Надеюсь, в новых «Сокольниках» будет играть хотя бы команда МХЛ. Потому что «Спартак» у меня не ассоциируется ни с одним другим стадионом. «Спартак» - это «Сокольники». 

«Руководству предъявили ультиматум: «Если не заплатите, не выйдем на матч»

— Как вас взяли в основу «Спартака» в 15 лет?
— В те годы был «закон» о молодых, что надо их развивать. В «Спартаке» отобрали лучших ребят 1978-1981 годов рождения. Раз в неделю для нас проводили специальные тренировки, которыми руководил Фёдор Канарейкин. Через несколько занятий мне сказали готовиться к игре. Честно говоря, я вообще не понимал, что делать. Мне 15 лет, а там Геннадий Ушаков, нынешний агент, тогда ему было 40. Я даже не знал, как с такими людьми разговаривать. Обращаешься на «вы», просят на «ты». А я стою и думаю: «Как на «ты», если такая разница в возрасте». Меня поставили в тройку с двумя ветеранами — Константином Коротковым и Игорем Мишуковым. Партнёры успокоили: «Не волнуйся, если что, подстрахуем».

— Как прошёл первый матч?
— Я отыграл два периода. Как мне показалось, неплохо — побился, потолкался. Конечно, запоминающееся событие. На следующий день домой приехало телевидение — НТВ, взяли интервью.

— В марте 1999 года хоккеисты «Спартака» объявили забастовку и не вышли на матчи переходного турнира с ЦСКА и альметьевским «Нефтяником».
— Всё упиралось в деньги. Мне-то ладно — ещё родители давали. А ребятам банально не на что было ехать на игры и тренировки, кормить семьи. В том сезоне были одни обещания. Но вообще я был молодым и во всех этих разборках участвовал меньше других. Мне было за счастье выйти на площадку. Я тогда выступал и за команду мастеров, и за вторую, и за год рождения. Хотелось играть как можно больше.

— Тогдашний владелец «Спартака» Гелани Товбулатов уверял, что игроками руководили со стороны.
— Про это ничего не знаю. Насколько я помню, решение о забастовке принадлежало ветеранам. Остальные его поддержали. Руководству предъявили ультиматум: «Если не заплатите, не выйдем на матч».

— Как удалось договориться?
— Что было с моими деньгами, уже не помню. Получал копейки, поэтому особо не переживал. Думаю, кому-то заплатили, где-то что-то нашли. Играть-то нужно. Был большой скандал.

— В том сезоне «Спартак» еще не полетел на матч в Хабаровск.
— Помню ту историю. Ее подвели под болезнь – якобы эпидемия гриппа. На самом деле просто не было денег. 

— В 17 лет вы играли в первом звене «Спартака». Казалось — отличные перспективы. Может, не стоило ехать за океан?
— Я думал об этом уже в зрелом возрасте. И пришёл к выводу, что однозначного ответа нет. Да и посоветоваться тогда было не с кем. Сейчас решения принимать проще — больше информации. Но вообще Канада дала многое. Например, в плане характера. Да и в целом во всех трёх лигах Онтарио реально качественный хоккей. С другой стороны, я лишился возможности сыграть на молодёжных чемпионатах мира. В общем, были и плюсы и минусы.

— Что посоветуете нынешнему поколению молодых игроков?
— Если здесь застой, что-то не получается — можно съездить. А если есть перспектива, то нет смысла. В России есть всё для развития — институт сборных, лиги, клубы, финансы. За всеми одарёнными игроками следят. Достаточно сыграть год-два, и уже «на карандаше».

— Каково это — в 18 лет ехать в Канаду без знания языка?
— Язык для молодого парня не большая проблема — месяца через четыре уже начал общаться. А сама жизнь, да, другая. Во всём. Приезжаешь и смотришь на всё выпученными глазами.

— Как происходил ваш отъезд? Александр Якушев говорил, что вы перед финалом Кубка «Спартака» просто пропали.
— Я поставил в известность президента «Спартака» Бориса Александровича Майорова, сказал ему, что уеду. Он ко мне хорошо относился. Думаю, если б он чуть-чуть надавил, то я мог изменить решение. Тем более подняли зарплату. Для молодого игрока платили приличные деньги. Единственное, очень не хотелось играть в Высшей лиге, ездить по всяким отдалённым городам на поездах и автобусах. «Спартак» же в предыдущем сезоне вылетел.

— Каким тренером был Якушев?
— Добрый, рассудительный, спокойный. Голос особо не повышал. Ко мне очень хорошо относился. Замечательный человек. Думаю, никто в мире не может сказать другого.

«Хотел играть за «Спартак» бесплатно, но в клубе не откликнулись»

— В «Спартак» вы возвращались три раза. Самые памятные времена, когда тренером был Милош Ржига?
— Скорее самые спокойные. Раньше в «Спартаке» были непонятные люди, которые давали странные советы, постоянно появлялись непонятные игроки. При Ржиге всё устаканилось. Можно было играть в хоккей.

— В чём секрет Ржиги?
— Интересный, разнообразный тренировочный процесс. Плюс особенный подход к ребятам — мотивация. Работать с ним было круто, я много чему у него научился. Правда, так и не понял, почему Ржига не был в курсе, когда летом 2009 года руководство клуба решило убрать меня из команды. Писали, что у меня есть предложение от СКА, и оно действительно было, мне звонил Барри Смит. Но я отказался — меня всё устраивало в «Спартаке». Я «зацепился» за сборную и не собирался ничего менять. Но затем мне почему-то решили срезать зарплату.

— Вы о централизованном сокращении зарплат, когда КХЛ договорилась с профсоюзом «срезать» оклады хоккеистов на 5-20 %, а оставить прежние деньги могли трём игрокам?
— Насколько я помню, клубы могли сокращать зарплаты на своё усмотрение. В любом случае, я считаю, что руководство поступило абсолютно неправильно. Я был капитаном команды, играл в сборной. Меня приглашали на большие деньги в СКА. Почему нельзя было просто сохранить то, что было? А тут приехали ребята, которые отыграли в команде один сезон и их защищают, а меня нет. На мой взгляд, странно. После этого я решил, что перехожу в СКА.

— Ржига говорил: «Рыбин играет сердцем». Согласны с такой формулировкой?
— Только так. Сердцем играл, сердцем и тренирую. А как может быть по-другому? Я не очень понимаю, как можно выйти на лёд и валять дурака. Тем более сейчас, когда такая конкуренция. Терпеть никто не будет — посмотрят десять игр, и выкинут.

— В конце карьеры вы хотели вернуться в «Спартак» и были готовы играть бесплатно?
— Да, хотел. С удовольствием бы поиграл. Я ведь провёл 991 матч, для меня было принципиально «выбить» тысячу. Но в клубе не откликнулись — значит, пора заканчивать. Хотя силы ещё были. Я год не объявлял о завершении карьеры, ждал предложений. Был вариант с командой из ВХЛ, но играть в этой лиге я не захотел, хотя матчи в «Вышке» в общем зачёте тоже учитываются.

«68 матчей — не так уж и много, можно сделать ещё больше»

— Вы привлекались в сборную на этапы Евротура. Почему не попали на чемпионат мира?
— Я должен был ехать на чемпионат мира во времена Вячеслава Быкова, но в товарищеском матче с Норвегией случилось безобидное вроде бы столкновение, в котором я повредил связки пальцев и не мог держать клюшку. Со сборов домой не отправляли, чуть ли не до последнего надеялись, что смогу сыграть. Пробовали всякие мази, уколы. Но в итоге выбыл на три месяца и «пролетел». А под меня уже и одежду пошили. Очень обидно.

— Что вызывает у вас интерес в нынешнем чемпионате КХЛ?
— Много говорят о «Торпедо». Нижегородцы действительно играют круто — размашисто, широко, отличное движение, хороший пас. Нравится СКА. Но это понятно: питерцы сегодня — флагман нашего хоккея. Вообще, много хороших матчей. Ещё нравится, что увеличили количество игр. Если разобраться, 68 матчей — не так уж и много, можно сделать ещё больше. Для хоккеистов, однозначно, лучше играть, чем тренироваться. Думаю, для болельщиков это тоже плюс.

— В 2008 года была создана КХЛ. По сравнению с Суперлигой — шаг вперёд?
— Всё стало более организовано, интересно. Внимание СМИ, телевидение, картинка, строительство дворцов. На мой взгляд, правильно, что уменьшили площадки — хоккей стал более динамичным и интересным. Да, с образованием КХЛ наш чемпионат пошёл вперёд.

Досье

Максим Вячеславович Рыбин
Родился 15 июня 1981 года в Жуковском
Карьера: 1996-99, 2002/2003, 2004/2005, 2007-09 — «Спартак», 1999-01 — «Сарния» (OHL), 2001/2002, 2018/2019 — «Салават Юлаев», 2002-04, 2017/2018 — «Северсталь», 2005-07 — «Авангард», 2006/2007 — «Металлург» Новокузнецк, 2009-13 — СКА, 2013/2014 — «Витязь», 2013-16 — «Нефтехимик», 2016/2017 — «Лада».