Тимур Кол: «Здорово, что к 19 годам у меня уже есть столько негативного опыта»
В эксклюзивном интервью официальному сайту МХЛ Тимур Кол рассказал о текущем сезоне, своих обменах и отце-боксёре.
Тимур Кол — один из самых ярких российских хоккеистов 2006 года рождения. Его карьера развивалась витиевато: в чемпионате 2022/2023 Тимур сыграл в МХЛ всего шесть матчей, зато в следующем сезоне быстро закрепился в ВХЛ, набрав восемь очков в 25 матчах при среднем игровом времени больше 15 минут, и дебютировал в КХЛ. Затем его неожиданно обменяли в СКА. В новой системе Кол сыграл практически поровну за молодёжную и основную команды: провёл 16 встреч в МХЛ и 11 в КХЛ. Весна 2025 года принесла Тимуру серебреные медали — в составе СКА-1946 он дошёл до финала Кубка Харламова, где армейцы уступили «Спартаку» в семи матчах.
Летом его снова обменяли — в московское «Динамо». В Москве Кол родился и десять лет занимался в школе ЦСКА. В молодёжке «Динамо» он набрал уже 15 очков в 16 матчах, а во время турнира молодёжных сборных в начале ноября сломал палец и выбыл на продолжительный срок.
«Я доказал себе, что могу справиться с уровнем сопротивления в КХЛ»
— Что помогает вам держать высокую планку результативности?
— Просто играю в свой хоккей. Мне 19 лет, в этом возрасте я и должен показывать такой результат. Для меня каждый матч — новый вызов. В прошлом сезоне был период, когда я месяц просидел вообще без игр. Тогда понял, что нет ничего ценнее игрового времени. В чемпионате 2024/2025 я доказал себе, что могу справиться с уровнем сопротивления в КХЛ.
— Что бы вы выбрали: стать лучшим бомбардиром среди защитников в МХЛ, или провести сезон в КХЛ, играя по 10-12 минут?
— КХЛ, потому что там опыт ценнее..
— Почему вас обменяли в «Динамо»?
— Я не был в курсе никаких деталей. Прочитал в социальных сетях, что ходят такие слухи, потом набрал агенту, он подтвердил, что обмен может быть, и мы просто ждали развития событий. Новость об обмене тоже узнал из соцсетей, никто из СКА со мной не связывался. Учитывая смену руководства и тренерского штаба, стоило ожидать и большие перемены в составе, но я не думал, что они коснутся меня.
— Вы общались с Алексеем Кудашовым сразу после обмена?
— Нет. Я говорил со спортивным директором Рафиком Хабибулловичем Якубовым, он сказал, когда выходить из отпуска на тренировки. С Алексеем Николаевичем мы общались один раз — просто познакомились в лагере развития, ничего предметного не обсуждали.
— Правда, что вы не поехали на сборы с «Динамо» из-за того, что тренеры были недовольны вашей физической формой?
— Отчасти. В конце июня я начал очень усердно готовиться к сезону, как обычно это и делаю, но вскоре сильно заболел: кашель, температура под 40, боль в горле. Мне выписали антибиотики, я две недели пил таблетки и, естественно, очень сильно потерял в весе. После болезни тяжело набирать форму — микрофлора нарушена, аппетита нет. Долго приходил в кондиции, вышел на лёд только в середине лагеря развития. Думаю, действительно сложно было сказать, что я в оптимальных кондициях для сборов. Тренеры сообщили, что с первых дней сборов будет серьёзная нагрузка, которую я вряд ли смогу выдержать, поэтому они отправили меня в петербургское «Динамо», а потом вернули в Москву.
— В чём разница организаций «Динамо» и СКА?
— СКА образца прошлого сезона — это команда с самым большим бюджетом в КХЛ, где было всё самое лучшее, так что сравнивать сложно. Сейчас там урезали финансирование, поэтому во всех ведущих командах приблизительно одинаковые условия. В «Динамо» мне всего хватает: выдают форму, дают играть. В общем, на жизнь не жалуюсь. Если говорить о различии команд, то состав СКА-1946 был опытнее, в то время как большая часть молодёжного «Динамо» — ребята 2007-2008 годов рождения. Тренеры штаб дают нам развиваться и отрабатывать атакующие навыки.
— Вы стали больше брать на себя в более молодом коллективе?
— В СКА-1946 и «Динамо» моя роль была приблизительно одна и та же. Всегда стараюсь подсказывать парням в разных ситуациях, а если у них есть мысли, они могут подойти ко мне и поделиться чем-то.
— Рассчитываете на вызов в КХЛ в этом сезоне?
— Конечно! Как говорил Александр Суворов: «Плох тот солдат, что не мечтает стать генералом». Однако мой опыт говорит о том, что надо быть на 100 % психологически готовым ко всему, что может происходить в карьере. В этом плане я стал взрослее. В прошлом чемпионате всё время гнался за первой командой, поэтому, когда встречался с неудачами или задерживался в молодёжке, занимался саморазрушением. Сейчас я успокоился. Понимаю, что делаю в МХЛ всё, что в моих силах, а вызов в КХЛ от меня уже не зависит. Если честно, прошедшие пара месяцев выдались для меня самыми спокойными за последние пять лет.
— Как вы обрели этот внутренний покой?
— Мне очень сильно помогают родители. Я много разговаривал с мамой и папой ещё с тех пор, как уехал из ЦСКА в «Авангард». Делюсь с ними проблемами, они всегда подсказывают и поддерживают. Тем более я просто повзрослел, чуть охладил свой пыл. Это пошло только на пользу.
— Возвращение в Москву к родителям было одной из самых позитивных вещей вашего обмена в «Динамо»?
— Сто процентов. Родители приходят практически на каждую игру, это очень приятно.
— Вы по-прежнему ориентируетесь на результаты Александра Никишина и Дамира Шарипзянова?
— Я называл их именно с точки зрения статистики. Если называешь себя атакующим защитником, тогда надо показывать приблизительно такой же результат, как Дамир и Александр, то есть хотя бы очко за игру. Сейчас у меня те же ориентиры, но я больше слежу за собой, а не за другими. Если исправлю свои ошибки, то стану игровом совершенно другого уровня. Большой спорт — это каждодневная работа над собой. Как только я подумаю, что стал совершенным игроком, надо будет закончить с хоккеем. Завтрашний Тимур Кол должен быть лучше сегодняшнего. Чтобы оценить прогресс по сравнению с прошлым сезоном, нужен тот же уровень сопротивления. Играя против молодых парней в МХЛ, сложно дать объективную оценку своим навыкам.
«Удивительно получается: в первом сезоне я практически не играл в МХЛ, зато следующий начал в ВХЛ»
— Вы считаетесь серебряным призёром МХЛ в сезоне 2022/2023, когда провели за «Омских ястребов» всего шесть игр регулярки?
— Возможно. Где-то об этом писали, но я себя таковым не считаю, потому что не привнёс никакого вклада в успех «Омских ястребов». В том сезоне мне не доверяли, я сыграл мало матчей. У меня даже нет медали: когда проходило награждение, я играл в финале ЮХЛ. Никак не мог уйти с матча на вылет со словами «Мне нужна медаль МХЛ».
— Почему вам не доверяли в том чемпионате?
— Думаю, это не ко мне вопрос. Я делал всё возможное, везде дорабатывал, так что перед собой честен. С самого начала регулярки у меня не было большого доверия, дебют за «Омских ястребов» пришёлся на первое декабря. В следующем сезоне было совершенно другое отношение — я сразу стал защитником первой пары обороны и бригады большинства. Не знаю, почему так получилось. Неужели я так сильно добавил за лето?
— Восточный хоккей в МХЛ отличается от западного?
— Когда я играл в «Омских ястребах», не понимал, почему все «кусаются» за звание самого сильного дивизиона МХЛ, и в чём вообще может быть различие. Переехав в Санкт-Петербург, понял, что на Западе уровень сопротивления действительно выше, чем на Востоке. Возможно, тут ребята просто физически сильнее. В «Спартаке» есть достаточно крупные парни 2009 года, которые неплохо бьют, бегут и бросают. При этом стиль игры не зависит от конференций. «Омские ястребы» всегда играли в креативный атакующий хоккей, так что здесь всё зависит от конкретной команды.
— Не рановато вы оказались в ВХЛ?
— Удивительно получается, да? В первом сезоне я практически не играл в МХЛ, зато следующий начал уже в ВХЛ. У меня получилось неплохо проявить себя на взрослом уровне — и забивал, и отдавал. Считаю, что физически, тактически и ментально был на сто процентов готов к ВХЛ. Чувствовал себя в своей тарелке. Адаптироваться помогла в том числе работа с очень крутым тренером Павлом Сергеевичем Левашовым, который с 15 лет приучил меня играть во взрослый системный хоккей.
— Как вы физически готовили себя к тому, чтобы в 17 лет сдерживать натиск взрослых соперников?
— Мне очень помогает отец, он мастер спорта по боксу. Папа прекрасно знает, как физически подготовить спортсмена. Он читает много литературы на эту тему, и старается каждый день становиться лучше. Мне очень повезло, что отец знает, как найти подход к молодому и вспыльчивому парню, который не всегда внимательно слушает, что ему говорят. Он всегда помогает мне развиваться во всех направлениях. Мы часто ходили в зал, я не вылазил оттуда летом 2023 и 2024 годов. Физически готов к ВХЛ на 99,9 % именно благодаря отцу.
— Расскажите подробнее о его спортивной карьере.
— Сначала он занимался вольной борьбой, потому что его отец был тренером по ней. Уже в 16 лет стал заниматься боксом для самообороны. Тогда бокс финансово был развит не так, как сейчас. Отец был крепкий сам по себе, в детстве с турника не слезал. У него быстро начало получаться: боксировал по любителям, стал трёхкратным чемпионом Молдавии и мастером спорта, а в 2002 году стал чемпионом России по панкратиону.
— Вы в детстве совмещали бокс с хоккеем?
— Да, очень часто. Со временем уклон стал в сторону хоккея (улыбается). Сейчас мне сложно оценить свои боксёрские навыки — давно не спарринговал. Прошедшим летом залечивал травму, так что было не до этого. Раньше мы с отцом много боксировали. Он, конечно, поддавался, но что-то у меня всё равно проходило. Уверен, эти навыки пригодятся.
— Драться на льду вас учил?
— Нет, потому что он не очень хорошо стоит на коньках. Однако отец подсматривал разные фишки у тафгаев и объяснял, как нужно действовать в случае чего. Он в этой теме подкован. При этом я ни разу не дрался в МХЛ, ВХЛ и КХЛ. Только по школе скидывал краги, но там все играют в масках, поэтому кто первый упал на лёд, тот и проиграл. Думаю, рано или поздно мне предстоит подраться на льду. В хоккее не так важно, выиграна схватка или нет, потому что по-мужски жертвуешь своим игровым временем и здоровьем ради того, чтобы завести команду, так что в любом случае зарабатываешь уважение партнёров. Ментально я готов к драке, физически — посмотрим (улыбается).
— Вы согласны, что в плей-офф 2023 «Омским ястребам» не хватило как раз бойцовского характера?
— Нам не хватило взрослости и солидности, в середине серии мы просто бросили играть. В концовке второго матча «Белые медведи» затеяли драку, Лига дисквалифицировала их лидеров, и парни у мы решили, что пройдём челябинцев на одной ноге. Мы очень сильно расслабились, в раздевалке и на тренировках царила вальяжность. В итоге нам жёстко щёлкнули по носу. Это был хороший урок для всех в «Омских ястребах». Мы сами лишили себя медалей.
— Как вы перешли в СКА?
— Всё произошло как по щелчку пальцев. Со мной никто не связывался — тоже всё узнал из социальных сетей. По-человечески такое прощание всегда вызывает вопрос, тем более к обмену не было никаких предпосылок. Было неприятно, но я понимал, что обмены — это часть профессии. Все мы знаем, на что идём, когда играем в хоккей.
— Как вы восприняли слова генерального менеджера «Авангарда» Антона Курьянова о том, что вы собрались уезжать через сезон в Северную Америку?
— Антон Алексеевич невнимательно смотрел мой контракт. У меня оставалось ещё два года в «Авангарде», а не один, как было сказано. Мне кажется, на самом деле он просто не смог подобрать слов, чтобы объяснить, почему я им не нужен. Они сделали выбор в пользу Бердина. Я точно не собирался уезжать в Северную Америку. Даже при большом желании мне никто не дал бы расторгнуть контракт. Планировал доиграть два года в Омске, тем более после сезона 2023/2024 меня там всё устраивало.
— Вы понимаете, почему омичи отказались от идеи 13 воспитанников в составе «Авангарда», которую активно продвигал Александр Крылов?
— Руководство и тренерский штаб в командах постоянно меняются, у каждого свои цели и задачи. Думаю, в «Авангарде» уже перестали задумываться об этой идее. Вообще, я считаю себя воспитанником ЦСКА, потому что большую часть жизни — десять лет — провёл именно в этой системе, однако под критерии воспитанника академии «Авангарда» я подходил.
«Когда дело стало близиться к плей-офф, незаметно для себя я оказался в СКА лимитчиком, который не выходит на лёд»
— Вспоминая прошлый сезоне в СКА, можете рассказать, что чувствует перспективный игрок, который две трети матчей проводит на скамейке, ни разу не выходя на лёд?
— В начале сезона Роман Борисович мне много доверял, до конца января игровой практики в целом хватало. Если не играл в первой команде, меня без проблем отдавали в СКА-1946. Когда дело стало близиться к плей-офф, незаметно для себя я оказался лимитчиком, который не выходит на лёд. При этом, по неизвестным причинам, я ещё и перестал играть за молодёжную команду. Возможно, это было сделано во избежание травм, потому что седьмой защитник нужен первой команде, чтобы подстраховать кого-то в случае повреждения. По факту я выполнял свою работу — приходил и делал то, что говорили тренеры. Тяжело ли мне было без игровой практики? Конечно. Когда я был заявлен седьмым защитником, то понимал: сегодня скорее всего не сыграю.
— В первой половине сезона вы возвращались в МХЛ по собственной инициативе?
— Да, я просил тренеров спустить меня в СКА-1946, и они без проблем отпускали.
— После потери игровой практики ощущали регресс?
— Я даже не знал, на каком уровне вообще нахожусь. В каждом матче приблизительно понимаешь, в какой сейчас форме, и в чём надо добавить, но не можешь это оценить, если не играешь. Психологически было очень тяжело. Здорово, что к 19 годам у меня уже есть столько негативного опыта. Из-за этого дальше по жизни должно быть чуть легче. Папа с мамой очень помогли пройти через эту ситуацию. Такие серьёзные темы я мог обсудить только с ними. Огромное им спасибо, родители впитывали в себя всю негативную энергию. Бывало даже, что я выговорюсь и спокойно усну, а на следующий день отец говорит, что не выспался, потому что думал над моими словами всю ночь.
— Каким тренером вы запомнили Романа Ротенберга?
— Он совмещал роли тактика и мотиватора. Ни для кого не секрет, что вся система игры СКА была на 100 % идеей Романа Борисовича. Мы старались выполнять все его указывания, хоть и не всегда получалось.
— Вы общались после его перехода в московское «Динамо»?
— Мы пересеклись всего один раз — в Санкт-Петербурге на мастер-классе для молодых ребят из школы «Динамо». На матчах МХЛ его не видел.
— Вернёмся к прошлогоднему СКА. Вы общались с Никитой Зайцевым о его богатом игровом опыте?
— Да, я часто разговаривал с Никитой, но о Северной Америке больше говорил с Евгением Кузнецовым, он как раз играл в «Каролине», которая меня задрафтовала. Зайцев очень приятный человек и авторитетный игрок, он подсказывал мне разные нюансы. Круто, когда в команде есть такие именитые хоккеисты.
— Вам импонирует жёсткость Зайцева на льду?
— Да, мне хочется уметь так играть. Надо возвести все качества на максимальный уровень. Как говорит отец: «Надо стремиться к невозможному, чтобы достичь наилучшего».
— Против кого вам было сложнее играть на тренировках — Демидова или Кузнецова?
— В зависимости от упражнения. Против Демида было сложнее всего действовать один на один в углу. Он очень грамотно ставит спину и крутится так, что его тяжело оставить без шайбы, не нарушив правила. Ваня и Евгений — игроки очень высокого уровня. Сложно сказать, против кого в целом было сложнее.
— По вашему мнению, гол Сергея Попова во время вашей смены в матче с «Сочи» стал для вас переломным в прошлом сезоне?
— Не могу знать этого наверняка. Может, это совпадение, а может — нет. Такие ошибки допускает каждый защитник. Это мой косяк, я не должен был допускать гола, но получилось так, как получилось. Не подвязывал отсутствие игровой практики конкретно к этому.
— Насколько сложно молодым хоккеистам играть в первой команде, когда цена ошибки настолько велика?
— Это зависит от психологической подготовки. Очень интересно играть до первой ошибки, каждая смена добавляет спортивного азарта. Такие матчи запоминаются надолго. Лично мне не было тяжело ли было играть под таким давлением, так как я был уже привыкший. Плохо ли это для игроков? Да, потому что молодой парень должен понимать, что его никто не посадит за первую же ошибку. Тогда он будет меньше трястись, быстрее обретёт уверенность в своих силах и начнёт получать удовольствие от хоккея.
«Такой поддержки, как у СКА-1946 в финале Кубка Харламова, в прошлом сезоне не было даже у первой команды»
— Противостояние в четвертьфинале Кубка Харламова с «Омскими ястребами» носило для вас принципиальный характер?
— Конечно. В плей-офф каждая серия принципиальная, но против бывшей команды — особенно. Тем более я хорошо знал там каждого игрока, тренера и сервисмена. Упорная получилась серия, «ястребы» потрепали нас и заставили понервничать. У меня не было никакой обиды на них, только спортивная злость. Мы держали серию под контролем. Нас разозлило второе поражение, потому что вместо дополнительных дней отдыха пришлось лететь в Омск на шестой матч. В конце сезона это достаточно энергозатратно. Никто в СКА-1946 не опасался, что мы можем отдать эту серию. Все парни просто играли в свой хоккей.
— Что произошло с командой в финале?
— Могу разобрать серию по играм. В первом матче у нас были две откровенно глупые ошибки, которые привели к голам. Если бы мы тогда забили и выиграли, дальше было бы уже гораздо легче. После первого поражения мы сильно переживали, в коллективе было небольшое опустошение, которое нельзя было допускать. Такой эмоциональный фон помешал выиграть вторую встречу. Третий матч был упорный, и мы уступили «Спартаку» в равной борьбе. После этого все поняли, что отступать некуда, и в случае ещё одной ошибки сезон закончится. Мы упёрлись и выходили на каждый матч с пониманием, что просто не можем сегодня проиграть. Особенная мотивация была в домашних играх. Мне кажется, такой поддержки, как у СКА-1946 в финале, в прошлом сезоне не было даже у первой команды. Было очень круто, большое спасибо болельщикам! Ради них стоило вытаскивать серию с 0-3. Если честно, перед седьмой игрой я даже в мыслях не держал то, что мы можем уступить после такого камбэка. В финале мы выигрывали те матчи, в которых открывали счёт. Первый период решающей встречи закончили по нулям. Во втором отрезке нам забросили шайбу, затем влетела вторая, а против «Спартака» очень тяжело играть даже при минимальной разности — москвичи плотно действовали в обороне. Мы отквитали один гол благодаря Матвею Короткому, но в конце второй двадцатиминутки Иван Рябов сделал счёт 3:1. У нас произошла замена вратаря, и никто уже особо не думал про оборону. Все понимали, что времени остаётся мало, и все силы нужно бросать на атаку. Из-за этого допускались погрешности в обороне, за которые «Спартак» нас наказал. Это было очень тяжёлое поражение, одно из самых неприятных в моей карьере. После финальной сирены смотришь на другую половину площадки и понимаешь, что сезон должен был закончиться именно так — с Кубком и золотой медалью. Не буду скрывать, тогда смотрел на ликующих спартаковцев и завидовал. Было тотальное опустошение. Считаю, что мы совершили подвиг, отыгравшись с 0-3 в финальной серии, от этого было только обиднее за команду, тренеров и болельщиков. Прошлый сезон получился для многих в СКА-1946 непростым, а уж для меня тем более. Хотелось завершить его на мажорной ноте, но не получилось.
— У вас были проблемы с тем, чтобы провести на решающий матч в «Сокольники» родителей?
— Конечно. В этом плане большое спасибо пресс-атташе СКА-1946 Михаилу, он всё организовал. Проблем было много, но, благодаря его таланту решать вопросы, родные смогли вживую увидеть наше поражение.
