Иди и снимай. Сергею Киврину – 70 лет
Может, кто-то его и не знает, а раньше таких не было, во всяком случае разномастное и разновозрастное спортивное сообщество лучших своих фотолетописцев знало точно. И любило, конечно – ну как Сережу Киврина было не любить, пяти минут общения хватало, чтобы понять – умница, не нашего суматошного века человек. Не то чтобы глядит свысока, хотя рост позволяет, не то, чтобы оригинальничает или регалиями хвастается. Да и жизнь сталкивала и сталкивает с такими людьми, само существование которых не дает задирать нос. А то, что они уважают Сергея Киврина – так это большой плюс нашему герою, который как личность глубокая и неординарная рамками профессии никак не ограничивается.
Кстати, с профессией тоже не все просто – исключительно спортивным фоторепортером себя категорически не считает, свое «неспортивное» (это «не про медальки и тщеславие, а про жизнь людей») ценит больше, чем то, благодаря чему его в основном и знают. Это не единственный парадокс Сергея Киврина, их много. Домосед по натуре всю свою сознательную жизнь провел в командировках, одних Олимпийских игр за спиной под два десятка, но были еще и горячие точки, и Северный полюс, и чего только не было – «не ту профессию выбрал», как он однажды скажет, имея в виду свое существование между возвращением и очередным отъездом.
При всей любви к домашнему уюту – когда в деле, на бытовые условия может вообще не обращать внимания. Боится высоты – но снимал с дельтаплана. Ради удачного кадра мог отморозить пальцы, что и случилось в Арктике, куда прилетал на дрейфующую полярную станцию, порой конкретно рисковал жизнью, как было в Беслане, или в Ираке. Больше всего ценит неспешное наблюдение, но это в теории, а на практике такая возможность предоставлялась очень редко. Если бы была в запасе еще одна жизнь, «все бы сделал, чтобы работать в National Geographic».
Спорт, обеспечивший известность и, что там скромничать, славу, он, по его словам, не любит, но мало кто в мире снимает спорт так же точно, глубоко и красиво, как Киврин. Тут надо пояснить – говоря, что «не любит», Сергей Владиславович имеет в виду свою авторскую отстраненность – «я просто не имею права испытывать то, что испытывает болельщик. Иначе я все эмоции выкину в зал, и ничего не оставлю в фотографии». И опять же – нет ни любимого вида спорта, хотя сам играл в волейбол, ни любимой команды, а любимые люди – есть, и есть даже очень любимые, что по фотографиям чувствуется.
Конечно, мне бы хотелось, чтобы маэстро назвал любимым видом хоккей, тем более что Киврин со своим постоянным напарником и другом Андреем Головановым (творят вместе больше тридцати лет!) отдал хоккею немало сил и времени. Однажды я с ними работал над большим альбомом, и так и думал, что хоккей у дуэта в приоритете – настолько они профессионально подходили к делу, настолько богатым был выбор из великолепных снимков, которые идеально подходили под идею показать игру во всем ее многообразии и новизне. Жаль, что по не зависящим от авторов причинам этот вариант света не увидел, однако ничто не пропадает даром – и в дальнейшем вышло несколько изданий, открыв которые, можно было насладиться работами истинных мастеров. Снимающих хоккей так, словно они всю жизнь только этим и занимаются.
Но думаю, то же самое можно сказать и по отношению ко всем видам спорта, которые попадают в объектив Сергея Киврина. Собственно, это можно понять по его приверженности к олимпийскому разнообразию – Киврин и первую свою международную награду получил за фотографию победного финиша знаменитого эфиопского стайера Мируса Ифтера на московской Олимпиаде-1980.
Но вот еще один парадокс – снимки, получившие международные награды (а их немало), Сергей Киврин на свои персональные выставки как правило не выставляет – потому что «есть интереснее». Правда, те, которые по мнению автора интереснее, никогда не отмечались жюри самых престижных фотоконкурсов ни в Нидерландах, ни в Швейцарии, ни в Японии – представления об образности (главное, что может делать фотоснимок явлением искусства) у всех разные.
А первая обложка с фотографией за подписью Сергея Киврина появилась в 1973 году – этот номер журнала «Спорт в СССР» я хорошо помню, где-то он, может быть, даже сохранился.
…Становятся фоторепортерами по Киврину так: отец дает камеру, дает короткое объяснение, и говорит: «Иди и снимай». Серега Киврин по прозвищу Небоскреб играл в волейбол, дорос до сборной Москвы, до остального дела не было. Рост в отцовскую породу, а она волжская – дед Донат Антонович из Юрьевца, потом у его семьи была Кинешма, «там дед научил сына снимать. Папа все развил до профессионализма, а я уже подхватил, это все на генетическом уровне». Отец прошел войну, наводил на цели наши самолеты, а овладение мирной профессией начинал с должности фотолаборанта на ВДНХ. И в журнал «Советский Союз» тоже устроился лаборантом – это потом уже стал признанным мастером и незаменимым фоторепортером. Женился на красавице, сын Сережа родился в знаменитом московском роддоме Грауэрмана на Новом Арбате. Мама Галина Евгеньевна Киврина ушла из жизни через 11 лет, дальше была коммунальная квартира у родственников на Солянке и двор, где Сережа и социализировался, «Солянка, Маросейка, Покровские ворота – это мое».
В волейбол играл хорошо, хотя брал характером, а не физикой. Однажды вышел на площадку, не долечившись после воспаления легких, получил страшное осложнение, чуть не оглох на одно ухо, но со спортом решил завязать не из-за этого – просто заскучал, потерял интерес. Похоже, было это уже на журфаке МГУ, фотокамера притягивала все сильнее, все дороги вели в «Советский Союз», то есть в «выставочный» журнал отца, где надо было становиться самостоятельной творческой единицей (потом этот путь мог повторить Денис Киврин в «Спорт-Экспрессе», предпосылки были, но сын выбрал путь продюсера). Что в том журнале было хорошего, так это фотослужба с командировками и «клубом» фотокорров, и с отдушиной в виде приложения под названием «Спорт в СССР», а «в спорте можно было врать меньше», что я могу полностью подтвердить.
Как говорит о своей профессии Сергей Владиславович, «приемов съемки особых нет. Это же нехитрое дело – нажимать на кнопку. Просто одному дано, а другому нет». Даже еще безжалостнее (все, что в кавычках – из интервью разных лет, за что особая благодарность коллегам): «Стать спортивным фотографом очень легко. Достаточно чуть-чуть подключить мозги, иметь хорошую реакцию, и знать основные принципы игры». Правда, без таланта это будет просто фиксация момента, но на этот счет у Киврина тоже есть мнение: «Гениев единицы, а талантливы все. Но надо развивать себя. Самое главное – постоянно задавать себе вопросы, и пытаться на них ответить. Тогда не будешь считать, что фотография – это самое главное в жизни».
В чем Сергей Киврин, уже маститый фотограф, востребованный «Спорт-Экспрессом» и крупнейшими международными агентствами и изданиями, смог убедиться на собственном непростом опыте в 90-х и начале нулевых. Олимпиада сменялась войной, война – Кубком Стэнли, Кубок Стэнли – Кубком Кремля (теннис Киврин снимает потрясающе – впрочем, что это я хоккей опять обижаю?), все происходило практически без пауз, и в этих сумасшедших переходах из одного состояния в другое он был органичен, точен, собран, талантлив. Возможно, тогда он и сформулировал один из своих постулатов: «Снимать надо не то, что видишь, а то, что чувствуешь».
Не знаю, насколько понимают этот тезис те, кто приходит к Киврину на мастер-классы (он и в системе КХЛ их проводил, не говоря уже о том, что преподавал лет шесть на факультете журналистики МГУ), но это можно почувствовать, глядя на снимки мэтра, или знакомясь с поэтапной раскадровкой той или иной удачи (и неудачи тоже). Это вообще страшно интересно – входить в лабораторию, тем более что автор ничего не скрывает. Другое дело, что повторить опыт – невозможно, или почти невозможно, потому что «снимать надо не то, что видишь».
То, что Киврин работает в тандеме с Головановым, освободило мэтра от каких-то рутинных вещей, которыми он не любит заниматься. Андрей и сам прекрасный фоторепортер, и тоже лауреат многих премий (лауреатами они становятся по отдельности), но всегда готов взять на себя часть организационной нагрузки. Число их совместных больших проектов приближается к пяти десяткам, там не только спорт, не только альбомы, выставки и заявочные книги – там и плотная репортерская работа, в которой сейчас пауза, но, надеюсь, не очень долгая.
Понятно, что нынче не лучшее время для классных мастеров фоторепортажа – я прекрасно понимаю Сергея Киврина, воспитанного на бумажной фотожурналистике, и знающего, что стоит за словами «журнальный разворот», «обложка» или «первая полоса». По Киврину интернету не нужен образ, ему достаточно изображения, и в этом плане золотые времена спортивной фотографии, увы, наверное, уже позади. Но он же не просто их застал – он один из тех, кто делал эти времена золотыми. И еще что-нибудь обязательно сделает. Может, даже запишет свои рассказы – они чудесные, спасибо задававшим вопросы.
Что касается сегодняшнего дня… Ну да, «категоричный и нетерпимый» Сергей Владиславович сказал как-то: «Не люблю, когда мне говорят добрые слова». Не отмечает день рождения еще и потому, что именно в этот день ушел из жизни отец.
И все же… Нам-то ничто не мешает поздравить мэтра. Ему все равно, а нам приятно.
